Сам великий русский поэт Лермонтов в Святой Земле не был. Поэтический образ этого стихотворения был навеян пальмовой ветвью, привезенной А. Н. Муравьевым из паломничества по Святой Земле. С пальмовыми ветвями и восклицанием «осанна! » ( «спасение! ») встречали Христа при въезде в Иерусалим, и позднее пальмовые ветви увозили с собой на память паломники. Этот образ имел глубокие параллели с внутренними ощущениями поэта. Впервые — «Отеч. Записки» , 1839, т. III, № 5, стр. 275—276. В копии под заглавием вычеркнуто: «Посвящается А. М-ву». Это Андрей Николаевич Муравьев (1806—1874), писатель, автор книги «Знакомство с русскими поэтами» (Киев, 1871). В этой книге Муравьев рассказывает, как Лермонтов 21 февраля 1837 г. Написал у него в комнате «Ветку Палестины» С Муравьевым Лермонтов вообще был довольно близок. Есть неоспоримая связь «Ветки Палестины» Лермонтова с «Цветком» Пушкина. Впоследствии этого вопроса касались многие исследователи, в особенности Устимович и Н. Ф. Сумцов. Их наблюдения суммировал Б. В. Нейман в своей работе «Влияние Пушкина в творчестве Лермонтова», где сделаны следующие сопоставления: Лермонтов: Пушкин: Скажи мне, ветка Палестины: Где ты росла, где ты цвела? И пальма та жива ль поныне? Или в разлуке безотрадной Она увяла, как и ты? Где цвел? Когда? Какой весною? И долго ль цвел? И жив ли тот и та жива ли? Или уже они увяли? Ст. 17 ( «Или в разлуке безотрадной») можно сопоставить с ст. 10 Пушкина ( «Или в разлуке роковой»). Стихи: Поведай: набожной рукою Кто в этот край тебя занес? Тоже близки к тексту Пушкина: … и сорван кем, Чужой, знакомой ли рукою? Вся эта часть Лермонтовского стихотворения представляет собой (как и у Пушкина) ряд вопросов, обращенных к пальме (у Пушкина — к цветку, найденному в книге); далее тон стихотворения меняется, но Пушкинское влияние не исчезает, только «Цветок» сменяется «Бахчисарайским фонтаном» .
